Игорь Афанасьев - <a href="/cdn-cgi/l/email-protection" class="__cf_email__" data-cfemail="29796168677d66646965667f6c076a6664">[email&#160;protected]</a> (ФАНТОМ - ЛЮБОВЬ)

— Вам не нравится, как я веду машину? Садитесь за руль и езжайте куда хотите! — она насмешливо взглянула на Фила и продолжила. — Но я знаю, что нас ожидает, а вы — нет.

— Куда же мне ехать, в таком случае? — оторопело переспросил Филимон.

— Вот и решайте сами! — торжествовала Елена Николаевна. — Совершайте свой эмоциональный выбор, что же вы медлите?

Филимон попытался отыскать логическое объяснение своим ощущениям, но в результате сказал просто и откровенно:

— Я чувствую, что вы говорите о реальной опасности. Вы знаете о ней, а я ее просто чувствую. Но я буду последовательным.

Они поменялись местами.

Фил подогнал под себя сидения и зеркала, повернул ключ зажигания и аккуратно тронулся с места.

— Господи, ну почему он тогда выбрал его? — услышал он тихий вопрос Елены Николаевны, и в ту же секунду увидел яркие огни встречной машины, вылетевшей на огромной скорости из-за поворота. Одной рукой он попытался увести машину от лобового удара в сторону, а второй — инстинктивно закрыл лицо.

— Диск отдайте!

Филимон разжал руку, не обнаружил в ней никакого диска и удивленно взглянул на Давида:

— Что то мне последнее время кошмары снятся.

— Окажите мне любезность, — весьма дружелюбно перебил его Давид, — не изображайте из себя полного идиота. Вы прекрасно понимаете, что речь идет о ваших записях. Лучше будет, если вы сами отдадите нам.

— Но это мои записи, — Фил бухнулся на стул и вызывающе уставился на собеседника.

Давид выудил из кармана маленькое зеркальце, взглянул на себя и, затем, протянул его собеседнику.

— Об Александре Македонском и о смелых людях мы уже кажется говорили? А теперь представьте себе, что ваш самолет так и не выбрался из Бермудского треугольника. Или вам так и не удалось увести машину из- под удара, и вы уже превратились. Фу, в мешочек с костями. О, нет! — вдруг радостно закричал он, — будет забавнее, если мы остановимся на том случае в Киеве, когда я пришел к вам на прощальный ужин! Чудесная версия: проститутка навела дружков на квартиру с целью ограбления. Никаких сомнений у милиции, и медаль следователю за раскрытие.

Филимон глянул на себя в зеркало и удостоверился в достаточной спелости своей физиономии.

— Хм, — заметил он, — героев я играл только на сцене, но говорят, у меня это неплохо получалось.

— И умирали вы, пока что, только там же, — махнул ручкой Давид. — Давайте не будем превращать всю эту историю в дешевый американский детектив! Поймите, этими записями интересуемся не только мы! Любой из дальнейших сюжетов вам известен: к вам придут в дом, перевернут все книги, вытряхнут все карманы — найдут все! А если не найдут — просто устроят пожар! И гори он огнем, этот диск, вместе с вашей любимой квартиркой на улице Большой Житомирской!

Он сделал огромную паузу, и Фил осторожно вернулся к теме:

— Но таким образом вы все равно не получите записи.

— А они нам и не нужны! Нам вообще не нужны никакие упоминания ни о нас, ни о нашем эксперименте! — Давид вскочил на коротенькие ножки и заговорил, расхаживая по комнате в ритме больших, совершенно несоизмеримых с его ростом шагов. — Вы, молодой человек, талантливы и работоспособны, — неожиданно остановившись, он в изумлении развел руками, — я не могу только себе представить, что вы так и не попробовали в Киеве фаршированной рыбы! Но у вас есть шанс: перестаньте корчить из себя героя. Это только супермены успевают спасти любимую жену за секунду до взрыва газовой печки!

— Я уничтожил диск, — сжал губы Филимон. — я просто устал от ваших экспериментов.

Давид сердито зыркнул на него из-под густых бровей: — Предположим, вы говорите правду, — он еще раз пытливо взглянул Филимону в глаза, — в таком случае я скажу нечто очень важное: эксперимент закончен. Мы установили абсолютную цикличность повторов генокода и можем теперь перемещать во времени информационные блоки, представляющие определенную ценность. Все, что происходило и происходит хаотично, на уровне случайности, мы можем упорядочить и направить в нужное русло. Мы вычеркнем из энциклопедий правило, по которому «природа отдыхает на детях гениев». Мы научим этих детей пользоваться не только материальным наследством предков. Но иногда, мы сможем вернуться и в прошлое, и помочь упорядочить жизнь какого- нибудь индивидуума, который, по нашему мнению, растрачивает информацию и энергию впустую. Скажем так, мы можем сейчас вас, Филимона, отправить в поезд Киев-Тюмень. Нет, внешне вы останетесь тем, кто живет в реальном времени, Филиппом. Представьте себе, вы сейчас отправитесь в поезд, идущий в Тюмень со всей той информацией, которая уже есть у вас нынешнего. Но примете совсем другие решения. Вы себе представляете, какое вас ждет будущее? Ваш опыт поможет вам избежать массы глупостей, вы уедете в столицу, будете ставить потрясающие спектакли, писать удивительные пьесы, вами будут восторгаться и причислять вас если не к гениям, то к выдающимся талантам. На самом же деле, вы станете истиным Интегратором Идей!

Тут он сделал неопределенный жест рукой и спустя несколько секунд добавил:

— Терять вам, все равно, нечего! Вам тридцать один год, у вас за спиной эмиграция, и никаких шансов реализовать свои способности ни в Америке, ни в Украине! — он радостно улыбнулся и положил руку на плечо Филимону. — Договорились? Вы выйдете из этого вонючего поезда на киевском вокзале и через полчаса будете в самом центре Москвы! Ваша жизнь пойдет по совершенно другому руслу, вас будут окружать выдающиеся личности, и вы, что интересно, будете знать об истоках их способностей! Если хотите, мы можем подумать и о вашей жене…

— Нет, не договорились, — резко возразил Филимон. — И не вздумайте втягивать в эту историю мою жену. Диск я уничтожил, но у меня профессиональная память.

Давид замер на месте, словно наступил ногой на мину.

— Вы понимаете, с кем и о чем вы говорите? — с угрозой в голосе переспросил он Фила.

— Не пытайтесь меня испугать, — усмехнулся Филимон, — я не знаю, почему вас не устраивает Филипп, но без меня вы его никогда не достанете! Я вам нужен живым!

— Я горжусь вами, — склонил голову Давид, — но сожалею, что, как и многие другие люди, вы довольствуетесь частностями, не постигая явления в целом. И я скажу вам то, чего не сказал бы еще полгода назад: нас не волнует судьба отдельного Интегратора, нас волнует сохранение процесса в целом.

— Но чем вас не устраивает Филипп? — вцепился в хвост собеседника Филимон.

— Он слишком эмоционален, — огорченно развел руками Давид, — слишком много импульсивных поступков. Нас это не устраивает. Это слишком дорогое удовольствие: создавать Интегратора, который может в любую минуту все послать к чертовой матери!

— Вы о чем? — настороженно переспросил Филимон, — сами же просили никогда не упоминать вслух нечистой силы!

— Это сейчас не имеет никакого значения! — отмахнулся Давид. — Вам дается уникальный шанс шагнуть в вечность! Вы будете переходить по своей генетической спирали из одной жизни в другую и когда вберете в себя достаточное количество информации, то пополните ряды Розенкрейцеров! Перед вами откроются тайны Судьбы и Космоса, неподвластные людям, тайны, о которых вы можете сегодня только догадываться!

Голос коротышки звучал торжественно и строго, он вытянулся в струнку и Филимону показалось, что Давид даже подрос на несколько сантиметров.

— Вы поставили не на ту лошадку, — твердо произнес Фил, — бывает.

— Да сколько же можно! — взорвался Давид. — Люди душу свою готовы были отдать за такую возможность, а этот упрямый генчик, этот сгусток энергии так упирается! Хорошо, — сжал он маленькие ручки в кулачки, — в таком случае — держись за руль покрепче!

Не дожидаясь последних звуков голоса Давида, Филимон резко нажал на педаль газа и успел проскочить перед самым носом у ревущего грузовика. Джип выскочил на обочину, и Филимон плавно затормозил. Несколько раз вильнув по придорожной пыли, машина остановилась.

Перед лобовым стеклом неожиданно выросла фигура длинного пьяного богомаза:

— Ну, нельзя же так своевольничать, свет мой! — развел руками детина и продолжил голосом Давида. — Сказано было тебе: бойся воды, а ты все норовишь расшибиться на дороге! Нарушаете! — строго погрозил он перстом, и Филимон вдруг увидел, что это совсем не поп, а самый натуральный милиционер с жезлом в руке.

Милиционер сделал шаг по направлению к машине, и Филимон понял, что еще раз ошибся, что принял за милиционера дорожного полицейского в нью-джерсийской униформе.

— Сэр! — постучал полицейский одной рукой в стекло машины, не снимая другую с кобуры пистолета — попрошу ваше водительское удостоверение!

Они стояли на обочине типичного американского хайвея, в окружении нескольких полицейских машин с включенными мигалками и еще несколько дорожных патрулей сурово поглядывали в сторону Филимона, направив дуло пистолетов в сторону нарушителя.